«Ленинградская» симфония: как музыка стала символом сопротивления блокадников?

2 мая 2024 года

В Московской консерватории звучит великая музыка, ставшая символом непокоренного города – Седьмая симфония Шостаковича. Ее впервые исполнили в блокадном Ленинграде 9 августа 1942 года.

Седьмая симфония – одно из самых известных произведений Шостаковича. Он начал писать ее под грохот бомбежек. Словно чувствовал, что его музыка как никогда нужна всей стране.

Жил Шостакович прямо в консерватории. Все свободное от дежурств на крыше время он сочинял. Симфония — сложное музыкальное произведение, требующее от композитора высокой самоотдачи. «Сочиняю я с адской скоростью и не могу остановиться», - пишет Шостакович в те дни своему другу. «Я не мог поступить по-другому и не сочинить ее. Я всего лишь хотел запечатлеть образ нашей страны, которая так отчаянно сражается, в собственной музыке», - скажет он позже.

Его вывезут из блокадного Ленинграда в Куйбышев. В новом доме он допишет Седьмую симфонию. Сегодня улица, где он музыку превратил в оружие Победы, носит его имя – Дмитрия Шостаковича.

В мае 1942 года партитура была доставлена в осажденный город самолетом. В СССР было принято беспрецедентное решение: сыграть симфонию в городе, которому она посвящена. В городе в кольце фашистской блокады. На концерте в Ленинградской филармонии Симфонию №7 исполнял Большой симфонический Оркестр Ленинградского радиокомитета под управлением дирижера Карла Элиасберга.

Как разыскать столько первоклассных музыкантов в голодающем, изможденном городе? Элиасберг находил в себе силы объезжать на велосипеде знакомых музыкантов, многие из которых уже по много месяцев не прикасались к своим инструментам. Он имел право передвигаться по городу и его предместьям даже во время воздушной тревоги. Элиасберг забирал людей из воинских частей, из госпиталей, а ударника Жаудата Айдарова нашел, когда его везли в морг, заметив, что пальцы музыканта, которого считали мертвым, слегка шевельнулись. «Да он же живой!», – воскликнул дирижёр. Для Айдарова это мгновение по-настоящему стало вторым рождением.

Именно в этой симфонии Шостакович отводил ритмической основе ключевую роль в развитии темы.Некоторые из оркестрантов умерли от голода, и их заменили музыканты, отозванные с фронта.

Ударные и струнная группа были подобраны, а с духовыми инструментами возникла проблема, – люди физически были неспособны играть, для них это оказалось непосильным. Многие на репетициях падали в обмороки. Чтобы поддерживать здоровье истощенных оркестрантов, – было решено прикрепить их к столовой Горсовета. Один раз в день они получали горячий обед, но, несмотря на все усилия восстановить оркестр, – музыкантов по-прежнему не хватало.

Тогда было решено обратиться к военному командованию. Так, из военной роты в оркестр попал тромбонист, из госпиталя – альтист, а валторнист прибыл в оркестр прямиком из зенитного полка. Флейтист, превозмогая физические муки – от холода и недоедания у него отнялись ноги, – был вынужден передвигаться из дома в филармонию на репетиции только при помощи другого человека, вёзшего его на санках.

На первую репетицию возрождаемого оркестра удалось собрать 15 человек — при том, что требовалось 80. Через 15 минут ее пришлось прекратить: у музыкантов не было сил. Широко известен случай, как трубач не мог издать ни звука. Гобоистка Ксения Матус рассказывала, как принесла инструмент в починку, а мастер попросил в качестве оплаты принести ему кошечку. Но это было уже невозможно: всех кошек, равно как собак и птиц, в Ленинграде уже давно съели.

...9 августа 1942 года Большой зал Ленинградской филармонии был переполнен. Здание было ярко освещено. Накануне и в день концерта велась мощная артподготовка, чтобы к Ленинграду не прорвался ни один вражеский бомбардировщик.

Зал заполнили защитники и жители города, впервые за много дней надевшие свои выходные платья и костюмы, которые всем оказались велики... И черный фрак Элиасберга висел на нем мешковато. Накануне он сумел добыть картофелину, чтобы накрахмалить воротник и манжеты. Многие музыканты сидели на сцене в валенках. Для ног, опухших от голода, другая обувь противопоказана. Какие уж тут концертные туфли! Но разве это главное? Ленинградцы истосковались по музыке, по филармоническим премьерам. А тут — еще и музыка, рожденная в блокадном городе.

Исполнение симфонии транслировалось по радио и по громкоговорителям. Изнеможденные ленинградцы слушали героическую музыку, что стало невероятным событием и мощным ударом по боевому духу фашистских войск.

На слушателей надвинулась война — механическим ритмом литавр и барабанов. Казалось, ничто не способно остановить эту отлаженную силу. Траурное соло фагота оплакивало павших героев. Но вот скрипки начинали звучать менее отчаянно. Их звуки уже напоминали не вопль, а призыв к сопротивлению. Быть может, никогда в музыке так явственно не ощущалась поступь истории. И вера в Победу. Музыканты признавались, что, когда они исполняли последнюю часть симфонии, многим казалось, что немцы уже отброшены от Ленинграда и война позади. А ведь предстояло еще 33 месяца великого противостояния и полтора года блокады.

Когда оркестр стих, воцарилась мертвая тишина. И в следующий миг она взорвалась аплодисментами. Откуда-то возникла девочка, вручившая Элиасбергу скромный букетик цветов — страшную редкость в блокадном городе, где давно съели все хоть сколько-то съедобное. «Это был великий праздник. Все-таки мы сотворили чудо. Вот так наша жизнь и стала продолжаться. Мы воскресли», - вспоминала гобоистка Матус.

В числе зрителей в зале была 18-летняя на тот момент Ольга Кваде. «Было такое странное чувство, - вспоминала она в интервью BBC. - С одной стороны, блокада, смерти, голод… А с другой - филармония и сверкающие люстры. Единственное, мы боялись, что немцы начнут нас бомбить. Я думала: «Боже, позволь нам выслушать это до конца». С одной стороны, мне хотелось плакать, но в то же время было чувство гордости: «Черт побери, у нас есть оркестр! Мы в зале филармонии! Нас окружали немцы, они обстреливали нас, но мы испытывали чувство превосходства!».

Музыку слышали и немцы на своих позициях. Для многих из них, считавших, что город умирает, это стало потрясением. «Именно тогда, 9 августа 1942 года, стало ясно, что война нами проиграна. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх, даже смерть», — вспоминал годы спустя бывший офицер вермахта.

В 1945 году Карла Элиасберга наградили Орденом Красной Звезды.

Читайте на WWW.KP.RU: https://www.kp.ru/daily/28351/4498640/

https://leningradstories.ru/blokada-art/simphoniya7